ЭТЮД. В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА
Плывут туманы плотные по пади
И скрылась в них замедленно река,
Холодный, вязкий глянец водной глади
Притягивает сонно облака...
Еще немного! Первый лучик робко
Забрезжит сквозь извивы ивняков.
На отмели ссутуленная лодка
Все ждет меня из глупых городов...
1990 г.
ПРИЗНАНИЕ ЖЕНЩИНЕ
Какие случались потери,
Когда щебетали Вы вслух
Всерьез – про первичность материй,
Шутя – про божественный дух!
Как Вы беспричинно смеялись,
Читая про Ноев ковчег...
Кончалась какая-то малость, -
Двадцатый, по-вашему, век!
И грезили снежные хлопья,
Кружились, зовя бубенцы,
Хмельно хохотали холопы,
По-вашему, - мира творцы!
А я, опоздав на свиданье,
Опять побоялся сказать,
Что чудились мне в мирозданье
Лучистые Ваши глаза,
Что лес я искал корабельный,
Что горы показывал Ной...
Мне шел тогда год беспредельный,
По-вашему, - тридцать шестой.
В сугробах чернела аллея,
И снег все ложился на нас,
И думал о том корабле я,
Который построю для Вас...
1990 г.
ВАЛЕНТИНА
Приезжала вчера Валентина,
Улыбаясь, навстречу мне шла!
Объезжали, сигналя, машины -
Пестрота городская текла...
Было ветрено, пыльно и знойно.
Стало сразу светло и легко!
И ночами казалось порой мне,
Что парное я пью молоко...
В складках ситца она привозила
Позабытый мной дух чабреца!
Обнаженная, спала счастливо,
Не сходила улыбка с лица!
Осторожно целуя веснушки,
Я вдыхал ароматы земли...
Вспоминалась моя деревушка -
Позабытая ферма вдали!
И в дрожащем я видел дурмане,
Как плывем мы по синей реке,
Журавлиные пары в тумане
Горделиво паслись вдалеке...
Засыпая в блаженном бессилье,
Я молил – пусть вернется туда,
Чтоб ее, как меня, не сгубили
Суета всех сует – города...
Уезжала вчера Валентина,
Умудрено смотрела в глаза.
А уехала!.. Пахло полынью,
И всю ночь полыхала гроза!
1990 г.
ЗДРАВСТВУЙ…
«Здравствуй,
Здравствуй, как ты поживала?
Пожелтели листья у берез...
Посмотри, какие тебе шали
Из поездки дальней я привез!
Холостые холодны там ночки,
Снились в одиночестве ночей:
Плечи, кружева твоей сорочки,
Локоны над мочками ушей...
Здравствуй!
Здравствуй, теплая, родная,
Без тебя не вынесу ни дня!
Никого роднее я не знаю,
Ну, иди – хорошая моя...»
Пел и пел он искренне до боли,
Пел довольный всем, самим собой,
Позабыв – гостиницы, застолья,
И – постели с женщиной другой.
Шали сняла горестно, смущенно...
Всю измяв, измучив до утра,
Захрапел хозяин утомленный,
Жизни, женщин – прочего добра.
«Здравствуй!
Здравствуй, женщина чужая!
Лебеди плывут за окоем...
Пью, печально лето провожая,
За судьбу и здравие твое...»
1990 г.
«НЕ СЧИТАЮ, СКОЛЬКО Я РУБЛЕВ…»
Не считаю, сколько я рублев
От души сумел вчера пропить!
Николай Михайлович Рубцов,
Как хочу с тобой поговорить...
Вот и мысль моя летит в зенит,
Судьбы повторяются опять!
«Стукнул по карману, не звенит,
Стукнул по-другому, не слыхать».
Нет заварки, хлеба, там и тут
Грозно лезет проза бытия!
И друзья с бутылкой не придут.
Да какие могут быть друзья!
Лишь тебя найду в твоих стихах,
Лишь с тобой хочу я говорить!
Жизнь – в незаживающих рубцах!
Отчего ж так радостно мне жить?
Средь дождей шумящих и снегов,
Средь лесов родимых, возле рек?
Николай Михайлович Рубцов...
Мой хороший русский человек!
1990 г.
«ПРОХЛАДНЫЕ МОКРЫЕ РОЩИ…»
Прохладные мокрые рощи,
И дождь, холодящий виски!
А что еще лучше и проще
В минуты похмельной тоски?
Бодрящая буйная влага,
И темень тяжелой земли,
Шумящие воды оврага,
И – молнии росчерк вдали!
И ветер, сырой и упругий,
Напомнит, кружа и шумя,
Что каждый, конечно, на круги,
На круги вернется своя.
А все остальное ничтожно:
Шалманы, шальная любовь,
Когда еще в мире возможно
Вот так остудить свою кровь!
Когда от глумливой ватаги,
От женщин фальшивых уйдя,
Без глупой и гордой отваги
Живешь под потоком дождя,
Когда в полыханье зарницы
И в шепоте свежих ветров
Ты должен совсем раствориться,
Как было во веки веков!
И будешь опять возвращаться,
И доводов пьяных не ждя,
В раскрытые окна врываться,
То снегом, то шумом дождя...
Я отблески вижу зарницы
В чистейшем и ясном бреду,
Туда, чтоб назад возвратиться,
Однажды спокойно уйду...
1990-1991 гг. 
